Сегодня я отправилась кататься на роликовых коньках. Впервые в жизни. Год назад старшему купили роликовые коньки и шлем, но катался он считанные разы безо всякого удовольствия. Сегодня из-за мелкого папа нас всех повел учиться кататься на зады школы. Школа старшего, она в 15 минутах ходьбы от дома мимо футбольных, бейсбольных, хоккейных полей, теннисных кортов и бегового трека. Вся дорога через поля отчетливо пахнет курятником: дикие гуси прилетают щипать подстриженую сочную траву и, не долго думая, тут же срут на поле.
Сегодня на полях тренировались футболисты и девичий хоккей на траве. Я шла мимо юных атлетов и размышляла о том, что в последний раз стояла на коньках лет 25 назад, и не умею правильно падать, тем более - на асфальт. Я мужественно доползла до самой дальней и оттого пустынной парковки, надела наколенники, налокотники, налажонники, шлем, коньки и со всей этой хренью попробовала взлететь... Как ни странно, все получилось - я ни разу не упала, вспомнила ход дорожкой, вспомнила как снижать скорость и сворачивать, и час честно откаталась. Вокруг меня выписывали велосипедные кренделя трое моих мужчин. Время от времени я теряла равновесие и спотыкалась об трещины в старом асфальте, но как-то удавалось выравняться и не упасть. Через час стемнело настолько, что я решила не рисковать, объехала школу, нашла в газоне перед оркестровым залом подходящую лавочку и содрала доспехи и коньки. Я сидела мокрая как мышь и довольная до ужаса. Наверняка послезавтра все будет болеть и отваливаться. Наверняка с началом учебного года парковку будут забивать ряды машин, и кататься станет негде. Но мне понравилось :-)
Я шла домой, после роликовых коньков ногам в кроссовках было так легко, что хотелось подпрыгнуть и оторваться от земли, но коньки - уже в руках - тянули вниз как две пудовые гири. В темнеющем небе светились последние самолетные следы, ветер шевелил листву. За моей спиной легко шуршал гравий. Я оглянулась и увидела, что на дорожку метрах в десяти выскочил молодой худющий лис. Лисы раньше попадались мне издалека в свете машинных фар, а тут - рядом, в тишине, в пахнущих курятником сумерках - мы оба застыли неподвижно, и я смотрела на лиса, а лис на меня. Лис силуэтом, длинными ногами и хвостом напоминал собаку, но прядал ушами и двигался совсем по-кошачьи. Через пару минут прямого взгляда он смутился, сел и попробовал то ли вылизать переднюю лапу, искоса опять глянул на меня и выпрямился, закрутил ушами, опять сунулся носом куда-то в лапу, посмотрел на меня, встал, прошел пару шагов и снова сел. Лис вел себя настолько по-кошачьи, что я сразу поверила, что он из любопытства сделает еще пару шагов, и еще, и еще, и если его не спугнут мои велосипые мужчины - будет крутиться все ближе и ближе к ногам, и может даже это для него в кустах перед детсадом спрятана миска с водой. Лису было еще интереснее, чем мне. Он крутил ушами и перебирал лапами, отводил взгляд, наводил на меня большое парусное ухо, отворачивал ухо, смотрел в глаза, снова отводил взгляд... Я уже верила, что для того, чтобы его, такого вертлявого и любопытного непоседу, приручить, вполне достаточно подходить на шаг ближе каждый день и, может быть, еще оставлять в такую жару миску с водой в кустах.
И тут лис в волнении запрядал ушами... В конце аллеи появилась женщина с ньюфом на поводке. Лис встал и потрусил в заросли кустов, совершенно кошачьей деловой походкой, держа хвост палкой, на отлете, как собака.
Тотем мой пришел, увидел и убежал по своим тотемным делам.
Я вписалась в это время и все, что я вижу в магазине, меня скорее вдохновляет и радует (вместо обычного отвращает и бесит). Знаете, дорогие дети, о чем нам это говорит? Что очень скоро мода сделает новый финт ушами и неузнаваемо изменится, и опять я буду на асфальте в лыжах, не понимая, кто это в зеркале примерочной и зачем оно там.
